Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2) - Страница 35

- Воды? - тихо спросила Дел, потянувшись за флягой, висевшей у нее на ремне, перекинутом через грудь.

Я покачал головой, кашлянул, мечтая, чтобы прошла головная боль, снова кашлянул. Грудь сжимали тиски, дышать было больно.

Дел нахмурилась.

- Голова не кружится? Иногда такое бывает с людьми, когда они первый раз попадают в горы.

- Не кружится... Ее будто камнями набили, - я чихнул и тут же пожалел об этом. - Аиды, ужасно себя чувствую.

Дел нахмурилась сильнее.

- Чем тебя били?

- Да никто меня не бил, - я постучал по макушке суставами пальцев. Такое ощущение, что у меня камень вместо головы.

Она вздохнула, сочувственно наморщив лоб.

- По-моему ты замерз и простудился.

Замерз. Минуту назад, затерявшись в воспоминаниях, я страдал от зноя.

Я выпрямился, прислушиваясь к легким. Каждый раз, когда я пытался вдохнуть или пошевелиться, глубоко в груди что-то всхлипывало.

- А что это такое?

Дел хлопнула глазами.

- Простуда? - она помолчала. - Ты не знаешь?

- Это болезнь?

- Не совсем болезнь, - Дел все еще не могла опомниться от моей неосведомленности, отчего легче мне не становилось. - Неприятное состояние... Ты правда никогда не слышал о простуде?

С бесконечным терпением я спросил:

- Как может человек замерзнуть и простудиться, если он живет в раскаленной пустыне?

Дел пожала плечами.

- Бывает. Север, Юг - не имеет значения. Ты никогда раньше не болел? - Дел помолчала. - Я имею в виду настоящие болезни, а не головную боль после акиви. Этому я сама была свидетелем.

Я нахмурился и покачал головой.

- Несколько раз была лихорадка, а больше ничего, - я засопел и почувствовал, как звук отдался внутри черепа. - Дел, простудиться - или как там это называется - это как-то связано с мечом? С той бурей? - я помрачнел. - Когда ты на меня налетела, мне было холодно как в аидах... Это из-за тебя я заболел? - я сердито уставился на Дел. - Это твоя работа, баска?

Она с вызовом подняла подбородок.

- Если бы ты надел теплую одежду, как я и говорила, и мех...

Я покачал головой.

- Они слишком тяжелые.

- Когда отморозишь себе гехетти, мне не жалуйся, - она раздраженно показала на сверток у моих ног. - Не хочешь одеваться - пошли... мы теряем время.

Я посмотрел туда, откуда мы пришли, и туда, куда должны были идти.

- Где мы, баска? Я уже заблудился.

- Все еще на Торговом Тракте. Нам еще долго идти, - она помолчала. А из-за тебя мы еле ползем.

- Мне жаль, - пробормотал я, хотя на самом деле жаль мне не было. Я откашлялся и всмотрелся в клубящийся туман. - Здесь когда-нибудь бывает сухо?

- Это дожди в середине зимы, - объяснила Дел, - погода будет только ухудшаться пока мы не доберемся до нагорья. Там лежит снег.

Меня затрясло, когда порыв ветра приласкал кожу. Мокрый шелк прилип к телу.

- Аиды, баска... хотел бы я, чтобы ты была Южанкой.

- А я нет, - выразительно отрезала она. - Я дорожу своей свободой.

Я вздохнул.

- Я только хотел сказать, что в этом случае сейчас мы шли бы туда, где всегда тепло.

Дел скривила губы.

- Пройдем еще немного, Тигр. Где-нибудь у дороги найдем гостиницу. Поедим, переоденемся в сухую - теплую - одежду и будем отдыхать до утра.

Я наклонился и поднял с земли свой сверток.

- Ненавижу дождь, - изрек я просто чтобы удостовериться, что Дел об этом знает.

Дел, видимо, давно догадалась. Она повернулась ко мне спиной и полезла на следующий холм.

Гостиницу мы так и не нашли. Зато нас нашел жуткий ливень с ураганным ветром, который превратил меня в ходячее воплощение несчастья, обернутое мокрым шелком. Я брел по слякоти, скользил по траве, кашлял, чихал и еле волочил ноги, то взбираясь на холм, то слезая с него, опасаясь, что начну жаловаться и дам Дел лишний повод для издевок. Все мое внимание было сосредоточено на правильном выполнении следующего шага.

Прямо на острие меча.

Я смутно услышал, что Дел закричала мне остановиться, но не понял ее. Или просто ее крики слились с шумом в моей груди, где что-то сопело, гудело и ворчало с таким постоянством, что я стал слышать только собственные хрипы, игнорируя все остальные звуки, включая любые крики, которые могли меня о чем-то предупредить.

Моя реакция мне совсем не понравилась, но я слишком устал, чтобы беспокоиться.

Я посмотрел вниз, на кончик меча. Он застыл около мокрого, обтянутого шелком живота. И он дрожал, этот меч, потому что руки, которые держали его, были маленькими, слабыми и неумелыми.

Мальчишке лет десять, не больше, подумал я.

- Стой, - решительно приказал он.

- Хорошо, - согласился я. - Уже стою.

- Не двигайся, - другой голос. Женский. Молодой. Тоже яростный и непреклонный.

Я нахмурился, перевел взгляд с мальчика на девочку, которая стояла в трех шагах позади него и держала белый боевой посох в позе защиты, хотя я сомневался в ее умении пользоваться этим оружием. Обучение владению боевым посохом занимает несколько лет даже для мужчины, а она, без сомнения, была женщиной. Точнее девочкой.

Дел опустила седельные сумки. Руки ее свисали по бокам. Она не пыталась вытащить меч или выбить из рук девочки посох.

Я прищурился, надеясь, что разойдется туман перед глазами. Дождь прекратился, но день остался голубым и серым, с синими и стальными пятнами.

За спинами девочки и мальчика стояла повозка. На полпути к дороге она косо застыла на склоне холма. Старая пегая кобыла уныло ссутулилась меж оглобель: шея опушена, голова между ног. Повозка, подумал я, была совсем старой и ветхой. Одно заднее колесо, правое, валялось в грязи. Приподнять повозку, чтобы починить ее, мог только очень сильный мужчина. Детям это было не под силу. Ничем не могла им помочь и завернувшаяся в старое одеяло женщина, выглянувшая из повозки. Женщина с тревогой и испугом смотрела на Дел, меня и детей. Я понял, что это ее дети.