Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2) - Страница 2

И уж конечно чтобы увлечься Дел нужно намного меньше, чем лодыжка. Один взгляд в эти голубые-голубые глаза и я... да...

Аиды, и я, и любой другой мужчина.

Нежно, но настойчиво Дел ощупала передние ноги гнедого, быстро проверила сухожилия, провела жеребца на несколько шагов вперед, чтобы выяснить, не хромает ли он. Стащив с него седло, сумку и чепрак, она посмотрела, не повреждена ли спина. Жеребец взмок под седлом, но после такого представления это было неудивительно.

- Он такое уже устраивал, - напомнил я. - Ты же знаешь. Сама видела.

Она поджала губы, светлые брови поднялись.

- Так он никогда еще не бесился.

- Я тоже, - я поднялся, поморщился, покачал головой. - Дел...

- С жеребцом все нормально, - она повернулась. - А ты как, Тигр?

Наконец-то и обо мне подумала.

- Прекрасно.

Я согнул запястья, пальцы, ссутулил и расправил плечи, потом вынул из ножен меч, чтобы убедиться, что с моим оружием все в порядке. Такое периодически делает каждый танцор меча.

Аиды, этот трижды проклятый клинок Северного мясника.

Не мой клинок. Не совсем мой, хотя я использую его, когда приходится. Я позаимствовал его у мертвого мужчины, которому меч никогда уже не понадобится. Я до сих пор ненавидел этого человека хотя он был мертв, и ненавидел клинок, хотя понимал, что это глупо. Но глядя на меч, касаясь его, вкладывая в ножны, используя в танце, я постоянно вспоминал, что мое собственное оружие, меч из голубой стали, благословенный шодо, мертв, так же как и человек, которого я убил в круге под луной.

Разящий.

Ну, да чего рыдать по разлитому акиви.

Глупо. Но перебороть себя я не мог, даже отрицать это не буду. Каждое прикосновение к серебряной рукояти вызывало во мне непонятный, неопределенный страх.

Меч был с Севера. Не с Юга, как я и Разящий. Выкованная на Севере и там же напившаяся крови яватма - так Дел называет кровный клинок, потому что человеку, который стал его хозяином, пришлось найти достойного врага, чтобы напоить оружие - дать мечу выпить крови по каким-то загадочным Северным ритуалам. Ритуалам, которых не знал Юг.

Солнечные лучи сбежали по клинку. Чужие руны, покрывавшие такой же чужой металл, оживали в свете и корчились - полная иллюзия движения... По крайней мере я всегда утверждал, что это иллюзия. Для меня в мече не было магии. Я не Терон, который напоил клинок, я не знал имя меча и не мог вызвать меч к жизни.

Но Терон мог и сделал это в круге, перед тем, как я убил его. Он вызвал меч к жизни и я видел сверкающие огни того, что Дел называла палитрой богов: пурпурное, фиолетовое, красное и огненное сияние. Каждый меч имел не только имя, но и душу (другого слова я не подберу), и эта душа, оживая, оставляла в небе сверкающий след. Меч, танцуя, чертил горящие узоры. Душа оживала, когда меч вызывали к жизни. Но даже когда меч был спокоен, душа не исчезала из него: у Дел клинок светился жемчужно-розовым, у Терона - бледно-пурпурным.

Меч Терона погас, когда умер хозяин.

Это был изумительный танец. Мы показали все, на что были способны: мастерство, силу, умение нападать открыто и обманывать. Терон и я танцевали из-за женщины с Севера.

Из-за танцора меча по имени Делила.

Сильно сжав зубы, я с трудом перевел дыхание. Витая рукоять меча оставалась неестественно холодной несмотря на пустынный зной. Сверкавший под палящими лучами Южного солнца металл не нагревался даже если мы часами ездили по Пендже. Странное, необычное серебро, голубовато-белое, как снежные бури, о которых рассказывала Дел. Но снега и снежные бури, как и меч, не принадлежали моему миру. Рожденный под Южным солнцем, привыкший к зною, песку и самумам, я не мог понять (или даже представить) вещи, которые, как она говорила, существовали в ее холодной Северной стране.

Я могу понять только круг.

- Однажды, - заговорила Дел, - ты помиришься с мечом Терона.

Я покачал головой.

- Как только у нас будет свободное время, я разыщу одного из учеников моего шодо и обменяю эту вещь на настоящий меч. Южный меч, которому я смогу доверять.

- Доверься этому, - мягко посоветовала она. - Никогда не сомневайся ни в нем, ни в себе, ни в своих руках. В этом мече нет магии. После смерти Терона он стал обычным оружием. Ты же знаешь, сколько раз я тебе об этом говорила.

Конечно говорила, потому что знала, что я чувствовал, вынимая из ножен клинок Терона. Я не мог смириться с потерей Разящего. Для танцора меча, человека, который всю жизнь не расстается с оружием, хороший меч это намного больше, чем просто кусок стали. Он становится частью твоего организма как рука или нога, и эта часть надежно защищает всего тебя. Оружие танцора живет, дышит, иногда распоряжается хозяином, потому что без оружия вы ничто.

Мне пережить потерю Разящего было еще труднее, потому что Разящий стал для меня символом моей свободы.

И несмотря на слова Дел, я знал, что меч Терона не умер, хотя и не жил. Не жил так, как жил клинок Дел. Но душа в нем осталась. Когда я клал руки на витое серебро, я чувствовал себя захватчиком, узурпатором, трусливым воришкой, стянувшим чужое. Как только я сжимал рукоять, она дергалась словно меч, напуганный чужим прикосновением, пытался вырваться. Словно он ожидал, что его коснется другая рука и снова соединятся душами мужчина и меч. Много раз я собирался сказать об этом Дел, но так ничего и не сказал. Что-то удерживало меня от этого. Может быть гордость. Или просто нежелание признать, что я действительно что-то ощущал. Я не из тех, кто доверяет магии и готов был врать и изворачиваться, лишь бы никто не узнал, что я почувствовал силу в мече. Даже если ее осталось очень мало. Конечно Дел могла бы сказать, что у меня разыгралось воображение.